Эта статья пишется в тот момент, когда нем стали доступны первые две серии новой постановки "Дивного нового мира" Олдоса Хаксли. Уже видно, что сериал имеет серьезные отличия от книги, но говорить о том, что получилось, что нет, пытаться угадать - почему авторы решили изменить что-либо в сюжете еще слишком рано. Давайте просто пока вспомним книгу и то, почему она для нас важна.
Читая "О дивный новый мир" мы, как нам кажется, очень хорошо понимаем его, особенно первые главы, в которых устройство этого мира и его идеология объясняются с максимальной простотой и точностью: искусственное выращивание идей с заранее заданными свойствами, обязательный консьюмеризм и обязательная же сексуальная свобода, прививаемые с самого детства, рекреационные наркотики и квази-религия, в которой ранг божеств получили Форд и Фрейд, слившиеся в этом синкретическом учении в единое целое. Да, еще гипнопедия, элетрошок и жесткое разделение людей на классы, принадлежность к которым обусловлена физиологически. И вот этот мир тоталитарного гедонизма - он перед нами разворачивается в первых главах и ничего непонятного здесь вроде бы нет!
И тем не менее, мы упускаем многое, что Хаксли закладывал в "Дивный новый мир" и что ускользает от современной читающей публики. Давайте разбираться в основных идеях романа и в том культурной и научном контексте, что определял творчество Хаксли.
Бихевиоризм: ключ к управлению массами
Очень часто роман Хаксли сравнивают - и справедливо! - с повестью Стругацких "Хищные вещи века", рассказывающей о скучающем и саморазрушающемуся потребительском рае. Да, этот мотив присутствует у Хаксли, но мы часто упускаем из виду одну важную деталь - Хаксли все-таки в первую очередь между строк рассказывает нам о том, как создано общества "Дивного нового мира" и как оно контролируется. Не материальное изобилие пугают его больше всего, не сексуальная раскрепощенность и даже не конвейерное производство людей, хотя оно и отвратительно, нет. Самое страшное - это тоталитарный контроль, вмонтированный в сознание самого человека и лишающий способности желать чего-то, что не подконтрольно обществу.
И хотя мы пока что (именно - пока что!) не научились выращивать людей в цистернах, современное общество вполне научилось формировать из нас людей с определенными свойствами при полощи системы образования, СМИ и интернета, так что к нам "Дивный новый мир" имеет непосредственное отношение, поскольку ненавистный Хаксли бихевиоризм по словам одного из его создателей должен был служить "лабораторией нового общества" и это общество было построено в США к началу 1990-х.
Хаксли всерьез полагал, что с того момента, когда диктаторам всего мира стали известны способы переформатирования наших рефлексов, человечество оказалось обречено, потому что мы, может быть, сами того не осознавая, будем выполнять чью-то чужую волю. Правда для этого не требуются электрошок, инсулиновые инъекции и психохирургия, которые предлагал использовать Уильям Сарджент, автор книги "Борьба за сознание", повлиявший на то, как Хаксли понял бихевиоризм и его возможности. Уже ранние бихевиористы полагали, что изменение сознания должно начинаться с изменения среды жизни человека и сегодня, когда мы живём внутри мощных, тщательно отфильтрованных и отформатированных информационных потоков, когда мы вращаемся в кругу своих сетевых "френдов", отобранных мудрыми алгоритмами, когда мы оказались заперты (для нашего же блага, конечно) в депривации, провода и иглы не требуются - новые рефлексы вырабатываются в нас информационным инъекциям. Так что Хаксли, будучи гениальным фантастом, верно угадал тенденцию, но ошибся в деталях.
Сегодня социальные сети в сочетании с машинным обучением могут предсказывать наше поведение с такой точностью, о которой не могли даже мечтать основатели бихевиоризма, ну а при помощи стимулирования, представление о котором заложил еще академик Павлов, управлять нами - не составляет труда.
Один из создателей бихевиоризма, Беррес Фредерик Скиннер писал: "Я вообще отрицаю существование свободы. Я должен отрицать свободу - в противном случае моя программа становится абсурдной. Нельзя создать науку о предмете, который столь капризно ускользает от вас." Так что правильнее всего было бы определить роман Хаксли как "бихевиористскую утопию", описывающую мир абсолютно управляемый, абсолютно контролируемый и совершенно счастливый. Нами же этот мир воспринимается как образцово-показательный ад единственно потому, что мы пока еще сохранили надежду на то, что именно свобода выбора делает нас людьми, но, кажется, скоро мы радостно откажемся от этой мысли - нам доходчиво объяснят, что это заблуждение и что безопасность внутри жестко (ради нашего же блага, конечно!) очерченных рамок куда предпочтительнее.
Кстати, у Скиннера есть своя собственная "бихевиористская утопия", называется "Уолден Два" ("Второй Уолден" - Walden Two), но достать ее в переводе на русский почти не удалось, а английский вариант оказался мне доступен только в формате аудиокниги, а я на слух английский воспринимаю очень медленно. Так что будем искать, но в целом, со слов людей знакомых с текстом, Хаксли очень верно уловил идеи Скиннера и описал их близко к тому, что сам Скиннер полагал за благо. А значит, и опасности этих идей оценивал верно. Так что, возможно, правы те исследователи, что считают "Дивный новый мир" главной анти/утопией XX века.
Евгеника: победа технологии над плотью
Еще одна, уже упомянутая выше идея, заложенная в "Дивный новый мир" - это идея человека, конструируемая под нужды общества. И тут происходит удивительная вещь: если бихевиоризм Хаксли был отвратителен, то идею искусственного селектирования людей он воспринимал довольно положительно, считал даже, что евгенисты должны активнее участвовать в политике. Так что Хаксли всерьез, кажется, считал, что предложенные им методы селектирования людей важны и полезны. Как конкретно это выглядело в книге? Уже на стадии искусственного зачатия и конвейерного "вынашивания" плода эмбрион при помощи различных манипуляций формируют под один из классов: управленческий - "альфы", служебный - "бетты", под нужды служб правопорядка - "дельты" или же под один из низших, пролетарских - "гаммы" и "эпсилоны", причем последние практически лишены интеллектуальных способностей настолько, что манипуляция с несколькими кнопками, например, в лифте, это уже почти предел их умственных сил.
В целом такая технология определена у Хаксли мальтузианскими идеями о необходимости регулировать численность общества ради того, чтобы человечество не столкнулось с жесточайшим кризисом ресурсов. И хотя эта идея была опровергнута, Хаксли оставался ее приверженцем всю жизнь. Но в том, как Хаксли излагает устройство "дивного мира" чувствуется и другое направление мысли, известное нам как евгеника, т.е. идея о научном улучшении человеческой породы.
Собственно, идея, высказывавшиеся Франсисом Гальтоном, основоположником евгеники, так же были утопическими, правда, далекими от гуманизма, так Гальтон предлагал проводить использовать научных подбор родительских пар, искусственное оплодотворение и т.д. Впрочем, евгенистами наряду с положительным контролем предполагался и отрицательный: кастрация "генетических неудачников" и даже эвтаназия. Нацисты в Германии, а до них энтузиасты в Британии и США (о чем теперь очень не любят вспоминать) широко использовали именно эти методы, чем окончательно и бесповоротно дискредитировали евгенику.
Впрочем, несмотря на то, что Хаксли был яростным противником всякого рода расовых теорий, он все-таки считал, что общество должно быть иерархично и в первую очередь - по интеллектуальному признаку. А сама мысль о человеческом равенстве по его словам могла придти в голову только буйно-помешанному.
Более того, Хаксли считал, что государство должно помогать деньгами "евгенически удачным" семьям. Это как если бы материнский капитал в нашей стране получали бы не все подряд, а только обладающие высоким IQ, занимающим руководящие должности, получившие два высших образования или имеющие больше ста тысяч подписчиков в Инстаграмме.
Примечательно между тем, что с одной стороны будучи очень обеспокоенным возможными проблемами контроля над человеком при помощи психологических методов, Хаксли не видел ничего плохого в использовании евгеники, контролирующей человеческое тело.
Таблетки счастья
Сома, на которую многие современные любители фантастики обращают внимание как на предшественницу "прозиума" из "Эквилибриума" или на многочисленные вещества из "Футурологического конгресса" Лема - это еще один пример того, как мы часто негативно воспринимаем идею, которую автор считал прекрасной и достойной воплощения в реальности. Олдос Хаксли, известный как автор книги "Двери восприятия" (группу The Doors знаете? так она получила свое название в често этой книги), в которой он всячески расхваливал возможные положительные последствия использования ЛСД как рекреационного наркотика и средства, расширяющего сознания, всерьез полагал, что при помощи психотропов человечество может обрести духовную мудрость. Сома - не единственный пример того, как Хаксли продвигает эту идею: его последняя книга "Остров" содержит в себе ту же тему, причем написана она уже в разгар хипповской "психоделической революции".
На протяжении тридцати лет - от "Дивного нового мира" до "Острова" - Хаксли тянул идею того, что наркотики являются средством совершенствования социума, меняя общественное поведение каждого человека в лучшую сторону.
Кстати, удивительным образом Хаксли в этом вопросе пересекается с отечественным фантастом Иваном Ефремовым, у которого в романе "Лезвие бритвы" врач Гирин при помощи ЛСД и гипноза пытается раскрыть внутренние резервы человека. И оба писателя, кстати, считают, что капиталистический мир разными способами разрушит всё благое, что могут дать человечеству психоактивные вещества.
Уже через десять лет после "Острова" и через сорок после "Дивного нового мира" Лем в уже упомянутом "Футурологическом конгрессе" будет рассказывать о "психимии", т.е. об использовании психотропной фармакологии как о безусловном зле, лишающем человека связи с реальностью, но Хаксли в тридцатые, когда писался "Дивный новый мир" мог позволить себе иллюзии относительно спасительных таблеток радости.
Экранные воплощения
Было бы странно не сказать все-таки пару слов о том, как роман Хаксли воплощался на экране. Надо сказать - плохо воплощался. Несмотря на то, что эта противоречивая книга считается если не самым важным, но одним из важнейших романов XX века, с экранизациями ей не везло: ставили ее почти каждые двадцать лет - впервые в 1980, режиссер Берт Бринкерхофф известный по сериалам "Агентство Лунный свет", "Альф", "Беверли-Хиллз 90210" и серии фильмов "Полицейская академия" (да, та самая!) и вдруг взявшимся за такую неожиданную работу; последующая экранизация вышла в свет в 1998 годы и в ней, несмотря на то, что Олдос Хаксли значится как соавтор сценария, оставлен только некий общий антураж книги, но многое по причине малого бюджета и недаровитости режиссеров Ларри Уильямса и Лесли Либман було убрано на задний план или совсем изъято, от чего экранизация сильно проигрывает и сюжетно и зрелищно. И вот теперь новый фильм. Будем надеяться, что он что-то раскроет нам в книге, добавит ей нового звучания. И сохранит если не сюжет (он, как уже понятно, сильно отличается от исходника), то хотя бы идеи, привнесенные Олдосом Хаксли в фантастику.
